Мечты у Киселева были скромные, всего-то хотелось жениться на какой-нибудь приятной женщине. Но ведь поход в ЗАГС — серьезнейшее мероприятие, как говорится, кого в ЗАГС поведешь, с тем и поплывешь в совместной лодке по реке жизни.
Киселев вспомнил бывшего закадычного друга, Миселева. Тот женился сразу же после школы и увяз в пучине семейных дрязг. Иногда встречается в магазине, вздрагивает при встрече, втягивает голову в плечи, наскоро головой кивает и бежит подальше, а Киселев ему вслед глядит и хмурится: ой как плохо выглядит бывший друг. Весь пожухший, в пиджаке штопаном, и в глазах тоска.
Посмотрел на него Киселев, вздрогнул и вывод сделал: нет, к будущей женитьбе нужно с умом подойти. Отремонтировал дедов домик, покрасил его в кирпичный цвет, в единственной комнате сделал ремонт. Выкинул старый диван, поставил новую большую кровать. У кровати — столик на колесиках, это чтобы баловать супругу утренним кофе, прикатывая напиток прямиком в постель.
Покумекав немного, купил шкаф, с большим зеркалом, пусть супруга в него любуется. Шкаф открыл, а там пусто, не по душе Киселеву стало. Долго думал Киселев и придумал — пошел на рынок, сразу в женский ряд, там — к бельевой лавке и, поглазев на манекен, швырнул тысячу рублев на прилавок:
— Заверни мне этот халат, хозяйка.
Торговка, болтушка Кирьянова, поглядела косо на покупателя:
— Это ты кому покупаешь-то? Размер ж детский почти, сорок второй. А давай-ка лучше я тебе, Киселев, пятидесятый дам.
Киселев усмехнулся громко, забрал со стола тысячу и рукой махнул:
— Ну, не хочешь продавать, в бутик пойду, там куплю. Сама носи свой пятидесятый!
— Да ладно, ладно, чего ты, Киселев, — возразила женщина. И принялась стягивать с манекена халатик. — Я ж просто спросила, положь деньгу.
— Не «положь», а «клади»! Нету такого слова!
— Это откудова к нам такого грамотного дяденьку занесло! — заулыбалась торговка щербатым ртом. — Неужто ты, Киселев, себе бабу завел?
— А может и завел, вам какое дело! — рассердился мужчина и задрал вверх нос.
— Мне-то? — усмехнулась тетка. — А может я сама на тебя, Киселев, имею виды!
Женщина рассмеялась звонким смехом. Киселев выругался, отобрал у нее сверток и сплюнув через плечо, побежал на выход.
Шуба
От широты своей души Киселев для будущей жены купил и шубу. А потому что знакомые мужики рассказывали, что кажна баба о шубе мечтает.
Шубу брал с рук, на рынке, не собирался ее покупать, да так получилось. Шел себе, значит, с намерением обрести носков пару, и видит: бежит мимо мужик. Весь задрипанный, в кофте рваной, с подбитым глазом, а над собой держит, как победное знамя, длинный шест. Киселев голову задрал и видит: висит на шесте баба, собой солнце прямо загораживает.
Киселев чуть не упал на колени со страху, но сощурил свой единственный глаз и выдохнул: то не баба, оказывается, висит, а шуба. Ох и красивой она показалась шибко: мех ровный и блестит рыжиной на солнце, а что воротник облезлый, так можно же поменять.
Торговаться мужик не стал, отдал шубу Киселеву за полтыщи рублей, деньги взял да удрал, а Киселев шубу любовно завернул в пакетик и домой принес.
— Вот я жену обрадую, — думал он. — И ей хорошо будет, и мне радостно: не придется семейный бюджет тратить. А то вон мужики поговаривали, будто шуба дорого стоит. А я вот купил, мне не жалко.
…Машину тоже приобрел, «Ниву» старенькую. Очень резвая, только прежде чем поедет, нужно сзади толкнуть.
Итого, к своим сорока трем годам Киселев полностью созрел к женитьбе. Подготовился как следует. Это ведь раньше бабы от него почему воротили носы?
А потому что у него раньше только пиджак был, из ценностей, а кому такой нищий мужчина нужен?.. Нынче каждой женщине хочется на все готовое сесть, чтобы дом с машиной и шуба.
Полная готовность к женитьбе чрезвычайно активизировала Киселева, он вышел вечером в клуб, в новом костюме и начищенных ботинках, долго высматривал себе свободных от кавалеров дамочек, но ни одна из таковых ему не понравилась.
— Это большая телом, в халат не влезет, — перебирал он. — Эта тоже не по мне, у ей рот кривой.
Обошел весь клуб и огорчился очень: ни одной стоящей бабы нет, такое ощущение складывается, что всех хорошеньких разобрали.
Вон, вьются в танцах с кавалерами, каблуками цокают. Только две бабы у стеночки стоят скучают. Одна полная до неприличия, вторая вот, косоротая. Та что с кривеньким ртом, подошла к Киселеву, встала рядом, как изваяние, сама молчит, только на него двумя глазами и косится. Будто просится танцевать.
Киселев снова покрутил головой, высматривая свободных хорошеньких, но таковых не было. Вздохнул, чувствует, в затылок дышит кто-то. Обернулся, а там та, криворотая, встала над душой. Киселев снова на нее бегло взглянул. Фантазия услужливо нарисовала ему, как эта женщина просыпается с ним рядом каждое утро.
— Не-е-е-ет, — покачал он головой категорично. — Не хочу я с тобой, не буду!
Кривенькая не растерялась, верещит в ответ:
— Так кто тебя заставляет, глупый! А ты попробуй! Убудет чтоль, если потанцуем разок!
Сама руки ему на плечи положила да придвинулась танцевать. Киселев глаза зажмурил и обнял за талию.
«Худенькая, — сразу же зароились мысли. — И шустрая. А вот с лицом беда, рот набок свернут. Как же с такой жить всю жизнь?»
Оттанцевав танец, Киселев отлепил от себя женщину и рванул на выход, думая про себя: «Да ну его, клуб энтот, попробую поискать в другом месте».
Лиза
Клуб знакомств Киселеву не понравился совсем: он по две минутки пересаживался за новый столик, а там — женщина, за каждым столиком разная. Была одна симпатичная, каким-то чудом затесавшаяся, да в ходе беседы выяснилось, что проживает не одна, с двумя детьми-подростками и мамашей.
Киселев с сожалением поглядел вслед ее столику: эх, жаль, миловидная, достанется же кому-то. Пока так вздыхал, пересел за новый столик и ахнул: перед ним сидела та, криворотая, из клуба.
— Меня Лизой зовут! — улыбнулась кривенькая. А как улыбнулась, похорошела. Жаль что перестав улыбаться, сложила губы рогаликом. Захихикала:
— Что-то второй раз встречаемся, никак судьба?
Киселев отер лоб, с которого пошел пот градом.
— А вам сколько лет?
— Тридцать шесть, а вам?
— Мне чуть больше. А что это вы, Лизавета, все по клубам скачете? Вам бы сидеть дома, шарфы вязать.
— Так не для кого, — вздохнула Лиза.
Вовремя прозвенел звоночек, и Киселев, выдохнув от облегчения, пересел за следующий стол и растерялся. За столиком сидела пухлая подруга Лизы. И глядела невинно.
Такого Киселев стерпеть не смог, вскочил из за стола, затерялся в толпе и пошел к выходу.
— Ну их, эти злачные места, — рассудил он. И советы друзей вспомнил: — Надо даму сердца искать на свадьбах!
Нина
Ближайшей свадьбой обрадовала сестра двоюродная, одарила приглашением. Киселев надел свой парадный костюм с бабочкой, волосы зачесал назад и для пущего эффекту нацепил еще часы на руку, с блестящими циферками на циферблате и стрелками.
Уже в ЗАГСе Киселев принялся высматривать интересных женщин, что без пары пришли, но таких оказалось несколько бабушек да две дамы. Да, да, те самые, что на танцах подпирали стену своими спинами, ввиду невостребованности.
— Тьфу ты.
Киселев был огорчен. Лиза со своей пышнотелой приятельницей из клуба, поглядывала в его сторону и улыбалась, а когда дождалась танцев, подошла к нему с бокалом в руке.
— Что-то вы сегодня без настроения.
— Вам-то какая печаль, — фыркнул мужчина.
— Мне вас жалко. Вот вы ходите весь такой нарядный, а не видите, что женщинам неинтересны.
Киселев поежился.
— Правильно, подруга, так его! — раздался грубоватый женский голос. Киселев поискал глазами — то пышнотелая напарница Лизки, показывает ему кулак и усмехается едко.
— Почему это?
— А потому что! У вас глаз стеклянный, вот сколько вы не зачесывайте набок шевелюру, а его все равно видно!
— Ну и что! — рассердился Киселев. — Я этот глаз потерял в детстве, когда лисапед чинил! Это ж травма на всю жизнь, а вы сразу подтрунивать…
Обожгла болью неприятная правда, которую Киселев так старательно «забывал» всю свою жизнь.
— Я мужчина, и такой сгожусь! У меня часики-то не тикают, как у вас!
— Ах не тикают!
Лиза поглядела на него гневно.
Остаток вечера Киселев поглядывал со своего угла на Лизу. Как-то уже попривык к ней и уже не казалось «кривенькой». Женщина, которую он обидел, на него не смотрела, более того, отвернулась, сев спиной. А платье у нее было чуть открытым сзади, Киселев смотрел-смотрел на ровную спинку дамочки, под это дело выкушал целый графинчик выпивки, заел закусками и повеселел вдруг.
«А чего это я, так повысил планку? — удивился он. — Лиза женщина очень даже недурственная, ну подумаешь, чуток куксится. Я и сам не идеал, а она вон как собачонка около меня вьется. Зачем обидел ее, надо бы подойти, извиниться».
— Пр-ростите, — встал он из-за стола и поплыл к ней, хватаясь за спинки стульев, чтобы не упасть. — Лизавета! Можно вас на разговор?
— Нет, нельзя! — заявила Лиза. А пышнотелая ее компаньонка с сожалением взглянула на Киселева, вздохнула. И встав из-за стола, подошла, шепнула Киселеву:
— Садись, говорю! Я пошла невесту поздравлю, а ты поговори с ней.
Киселев разлепил глаза и поглядел на спасительницу:
— А вас как зовут?
— Меня?
Пышнотелая мадам засмущалась очень.
— Меня — Нина.
— У вас… Необыкновенное имя.
Киселев поглядел вслед Нине и удивился снова: «Вполне себе аппетитная! Лицо словно румяное яблоко, а сочная-то какая! А чего это я не разглядел сразу?».
— Нина, Нина! — встревоженно запиликала Лиза. — Куда ты, не оставляй меня с этим! Этим хамом!
…Проснулся он почему-то в канаве, за клубом, без часов и бумажника. Но несмотря на это весь лучился от счастья, ведь познакомился аж с двумя женщинами. Киселев вылез из канавы и поглядел на клуб, в котором свадьбу вчера играли. Мысленно он намеревался отыскать Лизу, однако планы изменились: на ступеньках клуба сидела женщина. Огромная как куча песка, она загораживала собой пол-лестницы.
Киселев подошел ближе и разглядел ее, то была Нина, подружка Лизы.
Нина поглядела на него устало:
— Как хорошо, что вы живой!
— А почему вы так говорите? — насторожился мужчина.
-Да вы вчера перебрали лишку и давай кричать в зале. Вас вывели под руки, обратно вы не вернулись…
— Правда? А я вот не помню ничего…
— А давайте я вас до дома провожу, — оживилась Нина. И встав, взяла его правую руку и закинула себе на плечо, подняла подмышки.
— Что вы делаете? Я сам дойду!
— Молчите! — приказала женщина.
Она приготовила себе завтрак в его кухне и съев его, свернулась большим клубком у дивана.
— Я немного полежу и пойду. Умаялась, всю ночь танцевала, — пробормотала она, зевнула и захрапев, уснула. А проснувшись, вела себя, как хозяйка.
— Киселев, открывай глаза! Я вот тут в шкафу халат нашла, — стояла у шкафа Нина. Сама Нина показалась Киселеву размером в сам шкаф. И занимала собой половину комнаты.
— Что за халат?! — Нина потрясла шелковой тряпкой. — Я его выкину! Приду завтра!
…Киселев закрыл после ухода Нины дверь на все замки и за-переживал вслух:
— Как это так?! Я ведь никакого повода ей не давал!
Долго раздумывал на другой день, когда Нина стучалась. Глядел на нее из окна и волновался: «А если не пущу, то не узнаю, где разыскать Лизу. В конце концов, чего я боюсь, мы же люди! Значит, можно взять и поговорить. И расставить все точки. Не по-человечески же, закрываться».
С такими мыслями и открыл дверь. Нина вломилась в дверь как ураган, пробежала мимо него, с какими-то баулами и мешками в руках. Их она бросила прямо посреди комнаты.
— Что это? — удивился Киселев. Заглянул в один из мешков, а там — кастрюля с крышкой, кочан капусты и подушка, кажется…
-Это мои вещи. Поможешь мне распихать их, — ответила Нина.
— Нина! — спохватился Киселев. — Кажется, ты неправильно меня поняла! Мне понравилась твоя подруга, Лиза! А к тебе у меня, уж извини, не лежит душа.
Нина сдула челку с глаз и угрюмо поглядела на мужчину:
— Я тебе дам Лизу! Она упустила свой шанс, когда из клуба ушла. Ты давай, капусту бери, да шинкуй мелко, хочу бигус потушить. Хах! Придумал тут…
— Что вы себе позволяете? — испугался Киселев поворота событий. — Не буду я вашу капусту…
— Куда ты денешься!
Нина подошла и обняла Киселева, он весь исчез в ее мощных объятиях. Брыкаться против судьбы больше не было смысла, в тщетных попытках поговорить с Ниной, Киселев только больше погружался в пучину совместного быта…
А Лизу он потом увидел один раз, когда забирал жену Нину из родильного дома. Лиза явилась с шариками в руках и большим плюшевым мишкой поздравлять подругу. С удивлением Киселев разглядел, что никакая она не криворотая, куда что делось, рот у женщины совершенно обычный. Даже миленький. Ничего не кривится…
И пока он округлял глаза, глядя вслед Лизе, Нина вручила ему младенца и обняв, отвела подругу.
— Спасибо, Лиза, что подыграла. Все получилось, видишь, у нас и сын родился, и живем вместе.
Eлизавета хихикнула:
— Я за тебя рада, подруга. Eсли разведетесь вдруг, то говори, помогу другого найти, притворюсь дурнушкой.
Лиза изобразила гримасу: скривила губы набок, Нина со смеху прыснула.
-Спасибо!
***
фото:
