Алла – мать-одиночка, или, как это нынче принято называть, самостоятельная мама. В свидетельстве о рождении ее сына в графе «отец» стоит прочерк. Алла живет с ребенком у родителей в их двухкомнатной квартире. Собственно, получилось так, что почти с самого начала беременности Алла знала, что малыша будет воспитывать одна. В сложный момент ее поддержали родители.
— Даже не думай, рожай! – почти хором заявили мама с папой. – Вырастим! Дети – это радость!
…Растить малыша втроем оказалось легко и приятно. Мама, чистюля и отличная хозяйка, готовила на всю увеличившуюся семью и содержала дом в чистоте. Папа обеспечивал материально. Собственно, так и было всегда, с детства Аллы, и менять что-либо сейчас никому и в голову не приходило.
Честно говоря, Алла несколько раз порывалась сварить суп или вложить деньги в семейный бюджет, но родители с улыбкой отклоняли ее инициативу: — Ну вот еще! – возмущался отец. – Чтоб я у тебя «детские» деньги брал? Даже не выдумывай! — Сиди лучше с ребенком! – говорила мама. – Не отвлекайся от него. Я вечером приду, и все сделаем.
Алла никак не могла понять молодых мам, с которыми общалась в парке и на детской площадке. Неужели они так уж устают от детей и от быта? Странно. Ведь вроде бы подавляющее большинство живут с мужьями. Алла вот без мужа, и то со всем справляется. Через некоторое время Алла вышла на работу, мама уволилась и села с внуком. Не в ясли же его отдавать.
Жизнь потекла своим чередом. Бабушка возилась с внуком, дедушка зарабатывал деньги, Алла тоже работала, ибо неработающая мама-одиночка – это странно. Вклад Аллы в семейный бюджет был символическим – родители принципиально не соглашались брать ее деньги. Так, иногда покупала что-нибудь «к чаю».
Единственный, пожалуй, вопрос, по которому Алла никак не могла достигнуть консенсуса с родителями – право на личную жизнь и общение с мужчинами. — Мало тебе того, что было? – в один голос заявляли мама и папа. – Нет? Ну а чего тогда? Занимайся вон ребенком. Он тебя целый день не видит… Ты – мать! О себе теперь забудь.
Мама звонила Алле по семь раз на дню с разными вопросами, и это вроде как было тоже оправдано – ведь мама сидела с Аллиным сыном, мало ли что. Поэтому мамины вопросы: «когда вернешься?», «кто звонил и зачем?», «почему поздно?» — выглядели вполне закономерно. Маме ведь действительно надо знать, где Алла и какие у нее планы. Хотя бы для того, чтоб планировать, к какому часу подавать ужин.
С годами контроль становился строже. Аллу опекали наравне с сыном-школьником. Почему не сразу ответила на звонок, что еще за новая подруга, с кем только что говорила в таком тоне и какой это «Виктор Николаевич» у нее в мобильнике. Мама скептически интересовалась, что можно сорок минут делать в аптеке, папа в десять вечера приезжал за ней на корпоративы, и оба родителя сходились на том, что отдохнуть можно только дома, в кругу семьи.
Как только на горизонте у Аллы появлялся какой-нибудь мужчина, или просто родителям казалось, что «кто-то есть», мама с папой моментально мобилизовывались и делали все, чтобы вернуть «блудную дочь» в лоно семьи.
— У мамы опять давление, вчера «скорая» была, — говорила подруге Алла. – Видимо, с Андреем встретиться опять не получится… — Твоя мама – гипертоник со стажем, — отвечала подруга. – У нее давление всегда, понимаешь? Она просто хочет, чтобы ты сидела дома.
— И что? – спрашивала Алла. – Бросить маму? С давлением, с сердцебиением? Нет! Я поговорю с Андреем, он поймет… В конце концов, встретимся через неделю, невелика проблема. Андрей понимал, входил в положение – раз, другой, десятый. Пока наконец не находил другую подругу с менее проблемной в плане здоровья мамой.
— И как там твой Андрей? – невинно спрашивали родители через некоторое время. – Что-то ты давно о нем не говоришь?.. Да что ты? Вот так-то, а мы тебе сразу говорили… Все они, дочка, одинаковы, видишь – что Андрей, что Сергей…
В последнее время Алла уже даже не пытается ничего предпринимать, покорно возвращается после работы домой и вместе с мамой смотрит телевизор в субботу. Родители правы, дома спокойней и лучше, в сорок лет женихов искать уже неприлично, да и чужой ребенок, к тому же большой мальчик, конечно, никому не нужен. Она теперь уже не живет, а доживает жизнь, забыв о себе, будто ровесница своим семидесятилетним родителям. И бесконечно отдает свой дочерний долг…
***
фото:
