5 августа 2021 года исполняется 25 лет со дня смерти командира «памятника-танка» Героя Советского Союза В. А. Потапова. Ушел из жизни Василий Абрамович 5 августа 1996 года, в день очередной годовщины первого салюта в Великой Отечественной войне в честь освобождения Орла и Белгорода. Родом он был из села Бортное, Мценского уезда Орловской губернии1, а вот в освобождении Белгорода участвовал непосредственно. Незадолго до этого горел в танке у Прохоровки, в которой его рота вывела из строя несколько единиц вражеской бронетехники и уничтожила до 250 гитлеровцев, за что он был отмечен орденом Красного Знамени. Золотую Звезду и орден Ленина он получит позже, за форсирование Днепра. Кроме высшей награды Родины имел 9 (!) боевых орденов. Следует заметить, что эта цифра доминировала в его жизни не раз. Как отмечено в наградном листе от 27 сентября 1943 года, на Буклинском плацдарме он «выдержал 9 яростных контратак врага»2. За годы войны, по его подсчетам, под ним сгорело и утонуло 9 танков3, в организации подъёма одного из них со дна Донца в 1989 году участвовали мы, и на котором 9 мая 1990 года он перерезал ленту парашютного шёлка, бережно укрывающую танк.
В своем первом письме в поисковый отряд «Память» он писал по-военному и кратко:
«Боевой путь мой пролёг по Украине, Польше, Германии. Со своей танковой ротой громил хваленых Тигров, Пантер, Фердинантов. Вёл бой в деревне Прохоровке, потом — выход к Днепру, и одним из первых форсировал его в районе Переяславль-Хмельницкого. Упорно удерживал Велико-Букринский плацдарм, за что удостоился звания Героя Советского Союза».
Как говорится, «в огне не горел и в воде не тонул». Горела соляра, плавился металл, но не он. Из Киевского окружения вырвался! А каково было вынырнуть с трехметровой глубины из-подо льда, в лютый мороз (29.50), после чего, «растеревшись спиртом» подобно Тёркину, снова ринуться в бой. И это в тот момент, когда остальные члены экипажа угодили с воспалением в медсанбат. Таким он был в боевой обстановке.
С армией расстался в 1956-м, как и тысячи других, причем, не по своей воле. Последняя его должность на Сахалине: командир разведбатальона. Массовое сокращение Вооруженных Сил было одним из первых экспериментов Никиты Хрущева, получившего неоднозначную оценку его «соседа по Курско-Орловской Дуге»4 .
В Мелитополе оказался неслучайно, прибыл туда по приглашению одного из боевых друзей, уроженца этого города. Правда, у Потапова на этот счёт была и своя собственная мотивация. По иронии судьбы, свое первое серьёзное ранение осенью 41-го он получил именно здесь, в двух километрах от города. Выбросился из горящего танка и откатился под виноградную лозу.
— «Надумал покислиться» и нарвался на автоматную очередь, — шутил потом Василий Абрамович. Затем был госпиталь, и снова фронт, участвовал в десятках ключевых операций. После войны дослуживал на Дальнем Востоке.
И вот он вновь в Мелитополе. Пока супруга преподавала «ин/яз», он трудился на посту зам. директора одного из заводов, кипел в горниле патриотической работы. И относился к ней с необычайной ответственностью. Как вспоминала Татьяна Алексеевна, «жизнь пролетела на раз». Разъезжал по местам былых сражений, где только не бывал!
В Каменске Василий Абрамович побывал дважды, и оба раза весной 1990-го. Когда появился впервые, я был в командировке, и на место форсирования Донца в Диченский с ним выезжал завгороно Иван Фёдорович Скибин. Зажигательная натура — по выходным вместе с нами в походы хаживал. Теперь таких чиновников не сыскать. Искали домик, где пришлось обсушиваться в тот морозный день 20 января 1943-го. Выручила подошедшая старушка, сообщившая, что «его снесли год назад». В одном из последних пи-сем5 Потапов поведал о том, как 5-6 танков 99-й бригады во главе с ним устремились на переправу:
«Мысленно представляю участок форсирования реки, свой танк, экипаж в составе: командир 2 роты 6 танкового батальона6 — я, механик-водитель Банников (инициалы подзабыл), заряжающий, Саша Золотухин. Фамилии стрелка-радиста, к сожалению не запомнил. Незадолго до этого тот прибыл в составе пополнения с очередной маршевой ротой.
Помню, как отдал команду механику-водителю:
«Пошёл! Вперед, на переправу!»
Вначале всё шло хорошо, но неожиданно на середине реки лёд затрещал, и танк начал погружаться в воду…»7.
Я с ним тоже встречался дважды: первый раз в Каменске, в день открытия памятника-танка 9 мая 1990 года, и второй — в сентябре того же года, в Москве, на День танкистов. Был в Мелитополе, и не раз, где он значится в Парке Победы в ряду 32-х Героев Советского Союза. Имя В. А. Потапова как Почетного гражданина на красном граните высечено дважды. Правда, это было уже после его ухода из жизни. Прекрасная там молодежь, не раз рассказывал мальчишкам о встречах с их славным земляком на каменской земле.
Припоминаю, как за день до открытия памятника в Каменске, вместе с еще одним танкистом, Владимиром Гавриловым, на горкомовской «Волге» прогулялись по главному проспекту, благодаря чему я стал свидетелем рассказа об ещё одном эпизоде.
А дело было в Восточной Пруссии. Идущие в головной походной заставе8 три танка батальона Гаврилова неожиданно нарвались на колонну гитлеровцев, что следовала вдоль лесного массива. Орудия, пулемёты, мотоциклисты, сотни фашистов и всего три наших «тридцатьчетверки».
— Василий Абрамович, а помнишь, как ты по рации отдал мне команду: «Атаковать!», — взглянул на Потапова однополчанин.
— Помню, Володя, помню! — с прищуром, вглядываясь в старостаничный берег, откликнулся Потапов.
Из рассказа В.А. Гаврилова: «Получив приказ комбата «Атаковать», наши «тридцатьчетверки» врезались в боевой порядок гитлеровцев и стали наматывать их на гусеницы. Один офицер-эсэсовец заскочил на броню моего танка и закрыл триплекс9. Выйти из колонны не представлялось возможным, мгновенно угодил бы под огонь фаустников. Пришлось крутнуться по оси волчком. Гитлеровец сорвался под траки гусеницы и был раздавлен».
Второй эпизод я почерпнул в Москве на День Танкистов в сентябре того же года. На этот раз до Потапова с расспросами домогался главный редактор журнала «Советский воин»:
«Василий Абрамович, а помнишь, помнишь, как однажды, выполняя редакционное задание, я оказался в одном из ваших танков, в который угодил снаряд? Когда меня перетащили в ваш танк и обработали противоожоговой мазью, на моих глазах выступили слезы, и я заладил: «Умру, говорю, всё одно не выживу!» Гремит бой, всё полыхает, а ты в ответ: «Выживешь Миша, ещё как выживешь! И главным редактором станешь!» Ну, вот я и главный редактор!
— Помню, Миша, помню! — с ухмылкой взглянул на товарища Потапов.
Таким он был в бою. А в условиях повседневности, на уровне обыденности? Попытаемся восстановить отдельные детали.
Продолжение следует.
1 Ныне Залегощенский район Орловской области.
2 См. Память народа, Наградной лист от 27.09.1943. Газета «Советский патриот», № 54 от 9.05.1960.
3 Из воспоминаний В. А. Потапова, 08.05.1990. Личный архив автора.
4 Первый из них родился в Курской, второй в Орловской губернии.
5 Опубликовано в газ. «Труд», 9 мая 1989.
6 Бортовой номер «62». Это мы узнали, когда тот был озвучен посредством динамика водолазами, что был закреплен на брандвахте.
7 Письмо В.А. Потапова А. Чеботареву, 7.04.1989 [Подлинник. Личный архив автора].
8 Высылаемая с задачей обеспечить беспрепятственное продвижение главных сил. См. Военно-энциклопедический словарь, М., Воениздат, 1984, с. 201.
9 Триплекс — толстое стекло из органики, прикрывающее смотровую щель.
***
фото: В. А. Потапов высматривает знакомые места.;В. А. Потапов в конце войны.;
