Сегодня, 24 июля 2024 года, поздравления по случаю столетнего юбилея принимает ветеран-фронтовик Николай Григорьевич Морозов, уроженец Воронежской области, ныне — каменчанин.
На странице 158-й Книги Памяти Подгоренского района есть сведения о гибели Николая Морозова из села Суд-Николаевки Подгоренского района Воронежской области: «Морозов Николай Григорьевич, 1924 г. рождения, гвардии рядовой, 8 февраля 1944 г. погиб в бою, захоронен: деревня Ситьково Тверской области».
«Только я – жив. Не хоронили меня в Ситьково…» — спустя годы напишет в своих воспоминаниях Николай Григорьевич. Более того: через восемьдесят лет он отметит вековой юбилей в окружении родных и близких. Каменчанином героический фронтовик стал в прошлом году, сюда он перебрался вместе с дочерью, и свой вековой юбилей встречает на Донской земле.
О судьбе удивительного фронтовика, ветерана педагогической деятельности, поэта, внештатного корреспондента различных изданий, пожалуй, никто не расскажет лучше, чем он сам. Приводим выдержки из его воспоминаний, опубликованных в авторской книге. Кстати, помимо мемуаров, Николай Григорьевич выпустил три сборника стихотворений. На основе его научных наблюдений за погодой, которые он вёл с 1955 по 2001 годы, изданы статьи «Погодные контрасты», «Фенологические наблюдения», «Изучение климата на краеведческой основе» и другие. Но — обо всем по порядку. Давайте предоставим слово самому ветерану…
По местам боевой славы Матросова
«2 и 4 июля 1942 года фашистские самолёты сильно бомбили Воронеж. Горящие дома, дым, смрад. Но в этой безумной суматохе люди спасали город, готовились к отражению врага. Создавались отряды самообороны, добровольческие батальоны. Ряд учеников Семилукской школы ФЗО, где я учился, вырвались из этого пекла с пассажирским поездом, идущим в Москву. Директор школы Гармаш заранее объяснил нам путь эвакуации от станции Графская (где мы попали под бомбёжку) к Верхней Хаве, Анне, Грибановке, Борисоглебску.
На эвакопунктах нас кормили щами, картошкой, хлебом. Из Борисоглебска учащихся нашего ФЗО, Воронежских ремесленного и железнодорожного училищ в теплушках доставили в Свердловск (ныне Екатеринбург). В посёлке Баранча вместе с другом детства, односельчанином Алексеем Величко, мы работали на военном заводе в токарном цехе. Готовили продукцию для фронта. В августе 1942 года началась моя учёба в Камышловском военном училище, в миномётной роте.
У всех было одно стремление – освоить военную профессию, чтобы умело бить врага. Я уже знал, что фашисты в июле 1942 года оккупировали Подгоренский район. Письма я мог отсылать лишь отцу на фронт. Беспокоила судьба матери, сестры, родственников.
В декабре 1942 года формируются курсантские взводы. А уже 12 января 1943 года из Камышлова воинский эшелон доставил нас на станцию Западная Двина. К передовой двигались ночами через город Торопец и другие населённые пункты.
Важнейшее качество человека на войне – это беспредельное терпение. Началось наступление на Локненском направлении. Форсировав реку Ловать, мы освобождали многие сёла, в том числе деревню Чернушки. Именно здесь 19-летний комсомолец Александр Матросов 23 февраля 1943 года совершил подвиг, который вошёл в историю. Своей грудью Саша закрыл амбразуру вражеского дзота и дал возможность товарищам освободить Чернушки.
«Нас ждали на передовой»
Наша 10-я гвардейская армия, 56-я стрелковая дивизия, 258-й полк вели военные действия на Калининском фронте. После успешного наступления нас отправили на переформировку для пополнения людьми и боевой техникой. В этих боях судьба меня хранила, я не получил даже царапины.
В июле 1943 года началось наступление на смоленской земле. Нам помогали партизаны, которые устраивали засады на дорогах, пускали под откос вражеские поезда. 25 сентября 1943 года Смоленск был освобождён. Участвовать в боях за этот город мне не пришлось, так как 14 августа 1943 года был ранен осколками вражеской мины в оба локтя и спину.
На передовой страшно, но это не животный страх, а думка: если придётся погибать, то хоть бы десяток фашистов уничтожить. Таким было стремление моих сверстников из миномётной роты – русских, украинцев, белорусов, казахов.
В госпитале Москвы врачи вынули осколки и отправили долечиваться в подмосковном госпитале на станции Подлипки. С другом Дмитрием Дьяковым добились разрешения на досрочную выписку из госпиталя в надежде быстрее догнать свою ведущую бои 56-ю дивизию. Мы понимали, что для Победы нужна военная техника, но главным стержнем является человек. Нас ждали на передовой.
Затем были бои в Белоруссии. Вместо миномётной роты я продолжил службу в разведке 85-й дивизии. Мы обучались приёмам самообороны, пользоваться холодным оружием. Шесть раз ходил за «языком»: четырежды – в группе прикрытия и дважды – в группе захвата. Севернее Витебска мы освобождали Сураж, Яновичи, Городок.
От смерти спасли… собаки!
Так почему же в деревне Ситьково меня не хоронили? Это было на 1-м Прибалтийском фронте, которым командовал Иван Христофорович Баграмян. Разведке дали задание определить дислокацию вражеских войск. 8 февраля 1944 года, ночью, мы прошли две сожжённые деревни. На подходе к третьей, уцелевшей, рассредоточились. Фашисты начали нас обстреливать из автоматов – мы в ответ. При перебежке меня ранили в левую голень, а через несколько секунд одна пуля разорвала мышцы паховой области, другая впилась в шею, прошла рядом с кровеносной артерией и застряла под кожей за ухом.
Смерть собралась обнять меня костлявыми руками, но отступилась. Фашисты покинули деревню. Перебинтовав голень, я пытался ползти в тыл, но потеря крови ослабила мой организм. Помощь к нам подоспела из соседней дивизии. Санитары уложили меня в приспособление наподобие лодки с упряжкой из двух собак. И тут враг начал миномётный обстрел. Недалеко разорвалась мина, испуганные животные рванули так, что санитары оказались далеко позади. В ложбине за редколесьем собаки остановились, и я осознал, что своей жизнью обязан этим милым труженикам войны…
В Великих Луках я был оперирован. В операционной – три стола, я – на среднем. Над грудью – дуга из проволоки, обтянутая простынёй, чтобы больной не видел процедуру операции. На уровне пояса врачи ввели в позвоночник лекарство, парализующее нервы. Только слышно, как шаркает по кости голени медицинская пила… Поворачиваю голову вправо, где оперируют бойца. Не забуду, как он сокрушался: «Эх, Ванька Пронин, как ты будешь жить без ноги? Я же думал дойти до Берлина». Вот чем был обеспокоен человек!
«Матери сообщил святую неправду»
Из Великих Луках санитарным поездом нас через Москву отправили в Ташкент. Изуродованные войной человеческие тела везли на лечение, и судьба их была одна – инвалидность. Матери я сообщил святую неправду, указав лишь ранение стопы. Мать получила моё письмо, а на следующий день принесли «похоронку», где сообщалось о моей гибели. Заныло материнское сердце, но следующее моё письмо подтвердило ошибку о моей смерти. Ведь я был спасён бойцами соседней дивизии, а в своём подразделении ошибочно констатировали мою гибель. С фронта отец, которому я сообщил всю правду, написал мне: «Не отчаивайся, сынок, жив останусь, кормить и поить тебя буду!» Да не судьба, на подступах к Будапешту 21 декабря 1944 года отец погиб.
В госпитале № 3999 мне удалили вражескую пулю, которую я сохранил на память. Хирург сделал мне реампутацию голени и пересадил кожу на остаток стопы для лучшего заживления раны. И вот моё пребывание в госпитале подошло к концу. ВТЭК дала вторую группу инвалидности, я получил протез и обувь. 4 октября 1944 года мне вручили билет на поезд домой. И мне стало страшно от мысли, как я буду жить безногим. На операциях и перевязках я не плакал, а тут, укрывшись простынёй, разрыдался.
Но всё оказалось не так уж безнадёжно. Советская власть помогла мне бесплатно получить высшее образование. Я работал заведующим избой-читальней и сельским клубом, годы с 1947 по 1983 посвящены педагогическому труду. В Первомайской школе Подгоренского района преподавал основы наук по географии, биологии, рисованию. Получив высшее педагогическое образование, старался дать учащимся хорошие знания, вел с детьми экскурсии по родному краю, наблюдения за погодными условиями, используя приборы школьной географической площадки.
Физически здоровому человеку легче исполнять учительскую работу. А как безногому? Утром надо было идти в школу, вести уроки, поднимался с постели, надевал на культю чехол, пристегивал протезы, становился у кровати, топтался на месте, «приучая» обрубок ноги к жесткому протезу, и, когда становилось не так больно, умывался, завтракал и шел на работу. Перед детьми старался показать себя бодрым, жизнерадостным. Был участником художественной самодеятельности хутора Суд-Николаевка и Подгоренского района с 1945 по 1975 год, развивал творчество односельчан.
С 1955 по 2001 год вел календари погоды, которые передал Подгоренскому краеведческому музею, фотографии о работе школьников на географической площадке переданы Первомайской школе».
«При чём здесь старость?»
За участие в борьбе с фашизмом Н. Г. Морозов награждён боевыми орденами Отечественной войны 1 и 2 степеней, медалями Жукова, «За Победу над Германией», юбилейными наградами и многими другими. Все 26 наград — за события в годы Великой Отечественной войны и трудовое отличие. В свой вековой юбилей Николай Григорьевич с удовольствием делится своим творчеством — стихами, написанными и в годы войны, и в трудовой молодости. С огоньком декламирует знаменитого «Василия Тёркина» — заметьте, наизусть, не заглядывая в книгу, и строит планы на будущее.
Н. Г. Морозов воспитал дочь, закончившую Воронежский университет по профессии учителя географии. Он — богатый дедушка: у Николая Григорьевича есть внук и внучка, трое правнуков и два праправнука. «Мне уже 99 лет! — писал в прошлом году Николай Григорьевич в своих мемуарах, которые назвал «Исповедью гвардейца». — А при чём здесь старость? Те, кто прошли гвардейскую закалку — всегда бодры и жизнерадостны!»
И эту истину наш ветеран подтверждает не только словами, а всей своей жизнью.
Подготовила Анна Бабинцева по материалам мемуаров Н. Г. Морозова. Фото автора.
