(из цикла «Письмо с фронта»)
Во время Великой Отечественной войны многие полюбившиеся бойцами песни переписывались друг у друга и исполнялись так, будто поющий и был единственным их автором — только он и никто другой. Мало того, что переписывались для себя, но их даже посылали в тыл родным и близким. Вот почему так любили солдаты песни и стихи, написанные в форме весточки с фронта. Но прежде чем мы познакомимся с этими песнями, давайте мысленно перенесёмся в то тревожное военное время, в котором умная и чуткая душа Константина Симонова проторила дорожку от солдатского окопа к родному очагу, к любимой женщине…
Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди,
Жди, когда снега метут.
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придёт,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждёт.
Жди меня и я вернусь,
Не желай добра,
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, то пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил — будем знать
Только мы с тобой,
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Вы чувствует, что в этих стихах как бы заложена извечная русская исповедальность? Я этому стихотворению поставил бы памятник, хотя оно и есть памятник любви и верности, опалённых войной. Это ставшее классическим знаменитое стихотворение К. Симонова в своё время служило как бы камертоном у композиторов и поэтов для создания песен на эту тему.
Таких песен было немало. И одна из них по силе своего воздействия, пожалуй, не имела себе равных. Она поистине стала гимном любви и верности в военном лихолетье. В ней воплотились чувства всех разлучённых войной людей. Это песня «В землянке» композитора Константина Листова, на стихи Алексея Суркова.
Наверное, в годы войны не было ни одного человека, кого бы не тронули за сердце слова: «Я хочу, чтобы слышала ты, как тоскует мой голос живой».
Во время войны песня «В землянке» была в репертуаре всех певцов, даже в записи Лидии Руслановой, хотя известно, что Лидия Андреевна эстраду не исполняла — она пела народные песни — но тут не устояла, да и бойцы часто просили любимую певицу спеть им «Землянку» и «Синий платочек». Следует сказать, что грампластинке жутко не повезло — весь тираж был уничтожен из-за строчки: «до тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Из-за одной строчки, как ни странно, песня оказалась под запретом.
Но, сколь бы ни мудрили цензоры, песня сама пробила себе дорогу к сердцам воинов. Константин Яковлевич Листов в своих воспоминаниях о том, как была создана песня, по поводу этой злополучной строки процитировал выдержку из письма танкистов, присланного поэту Алексею Суркову. За точность пересказа не ручаюсь, но суть письма была в следующем. Бойцы писали: «Мы слышали, что кое-кому не нравится строчка «до смерти четыре шага». А Вы, товарищ Сурков, напишите для этих людей, что до их смерти четыре тысяч миль, а уж сколько шагов до нашей — нам лучше знать!» Крепко сказано!
Песня родилась где-то через полгода, после того, как Алексей Александрович написал своё знаменитое стихотворение. Eго даже трудно назвать стихотворением в общепринятом понимании, так как это фактически было письмо Суркова к жене, созданное в стихотворной форме. Письмо с фронта…
Дело было под Истрой, что в Подмосковье. Был конец ноября 41-го, и в это время шли жестокие бои на подступах к Москве. И вот в тот день, когда выдался очень трудный бой с фашистами, пришлось Суркову — а он, кстати, был батальонным комиссаром — пробиваться со штабом своего гвардейского полка из окружения. И когда бойцы вышли на минное поле, то это и было по-настоящему «до смерти четыре шага». И уже потом, в землянке, после всех передряг, Алексей Сурков, согревшись у солдатской железной печурки, написал Софье Антоновне — своей жене — письмо. Эти самые стихи. Было в них всего 16 строк. Но каких! И самое интересное в том, что Алексей Александрович не собирался их публиковать, и уж совсем не рассчитывал делать из них песню. Но песня всё-таки была написана. Совершенно случайно. Спустя полгода, где-то в феврале 42-го, во фронтовую редакцию, где находился Сурков, заглянул композитор Константин Листов, и прямо, как говорится, с порога попросил дать ему что-нибудь из стихов для песен. Вот тогда Алексей Сурков и показал свои стихи, и при этом сказал, что из них вряд ли получится песня. А через несколько дней композитор снова появился в редакции и прямо там же спел под гитару песню под названием «В землянке».
Вот так она получила своё крещение. Ну а после её публикации в «Комсомольской правде» началась с песней та самая мышиная возня. Но к счастью, как я уже говорил, песня стойко выдержала натиск цензуры и даже вопреки личному мнению Верховного главнокомандующего о том, что эта песня может вызвать упаднические настроения среди бойцов, она зазвучала в полный голос на всех фронтах.
Бьётся в тесной печурке
огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке
гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях
под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Прошедшая дорогами войны песня «В землянке» продолжает и сегодня волновать наши сердца.
***
фото: Фронтовой корреспондент, поэт Алексей Сурков
